Эфемерность оков.
В руки врастающие бинты.
Смех экзистенциальных богов
за плечом.
Здесь нету твоей вины.
В грудь прорастает рододендрон.
Кто ты? Что ты? И где же твой дом?
Ветер. Окно. Стекла звенят.
Я снова впадаю в анабиоз.
У тебя под кроватью твой личный ад.
Никто не придет.
В пальцах твоих десятки заноз.
Трава заменяет кафельный пол.
Кто ты? Что ты? Зачем ты пришел?
Темнота глаукомы.
Рукой по стене.
Ты снимаешь оковы
и прячешься в Лес.
Ты видишь меня в сюрреалистическом сне.
Ты крепче сжимаешь окровавленный нож.
Кто ты? Что ты? Ну чего же ты ждешь?
Ведь самое время бежать.
Острый смех
оставляет на коже с десяток прорех.
И мой вдох за спиной.
Ты чувствуешь Лес?

В руки врастающие бинты.
Смех экзистенциальных богов
за плечом.
Здесь нету твоей вины.
В грудь прорастает рододендрон.
Кто ты? Что ты? И где же твой дом?
Ветер. Окно. Стекла звенят.
Я снова впадаю в анабиоз.
У тебя под кроватью твой личный ад.
Никто не придет.
В пальцах твоих десятки заноз.
Трава заменяет кафельный пол.
Кто ты? Что ты? Зачем ты пришел?
Темнота глаукомы.
Рукой по стене.
Ты снимаешь оковы
и прячешься в Лес.
Ты видишь меня в сюрреалистическом сне.
Ты крепче сжимаешь окровавленный нож.
Кто ты? Что ты? Ну чего же ты ждешь?
Ведь самое время бежать.
Острый смех
оставляет на коже с десяток прорех.
И мой вдох за спиной.
Ты чувствуешь Лес?
